Нереально чёткие пацаны. Чем нынешние реформаторы отличаются от "папередников"

Проведение реформ — сложный процесс, требующий от их вершителей знаний и самопожертвования. За неимением талантов проще повышать налоги и закручивать гайки

Главная добродетель украинской власти — смелость, доходящая порой до безрассудства. Особенно ярко это проявляется в её экономических решениях. Наш политический класс прекрасно помнит, что предвестником Революции достоинства был Налоговый майдан. Помнит, но продолжает ту политику, которую ещё со времён президентства Леонида Кучмы украинцы окрестили "азаровщиной".

За три недели власть ликвидировала (вернее, заставила самоликвидироваться) около 160 тыс. физлиц-предпринимателей. В два раза подняла единый социальный взнос. Повысила акцизы на алкоголь и табак. Обязала предпринимателей-единщиков, торгующих бытовой техникой, использовать кассовые аппараты. Ввела новые штрафы — за одного неоформленного сотрудника работодателю теперь придётся платить 320 тыс. грн. Увеличила армию проверяющих — функции контроля налогоплательщиков получили местные власти. А также гоняла уличных торговцев и крушила МАФы. То ли ещё будет.

В сентябре прошлого года правительство подготовило и обнародовало жутковатую версию правок в Налоговый кодекс. Согласно этому документу, сфера действия единого налога значительно уменьшится. Зато крупный бизнес (а значит, и весь политический класс) не пострадает — основные офшорные схемы сохранятся. Такая вот диалектика переходного периода из ниоткуда в никуда.

Риторика, под которую совершается очередной виток в этой диалектической спирали, вполне азаровская: накормить пенсионеров, придать улицам городов европейский облик, вывести экономику из тени, заставить бизнес платить налоги et cetera. Лукавство очевидно. Осуществить эти дерзкие замыслы невозможно, пока Украина занимает 80-е место в рейтинге Doing Business и 84-е (там же) по налогообложению. Это чуть лучше, чем в Сьерра-Леоне, но значительно хуже, чем в Ботсване. С такими африканскими показателями нереальны ни серьёзные инвестиции, ни экономический рост. Ещё один научный факт: перуанский экономист Эрнандо де Сото, исследующий экономики стран третьего мира, доказал, что если вдруг все налогоплательщики в государствах вроде Украины станут на 100% законопослушны, будет мор. Предприятия закроются, большая часть населения окажется без средств к существованию. Этого ли хочет власть? Вряд ли.

Есть две основные версии происходящего. Первая: проведение реформ — сложный процесс, требующий от их вершителей знаний и самопожертвования. За неимением талантов проще повышать налоги, закручивать гайки и вообще действовать по принципу: чтобы корова меньше ела и больше давала молока, её нужно меньше кормить и больше доить. Второе объяснение: никакие реформы украинскому политическому классу не нужны. Эти люди всё понимают и стремятся к одному — сохранить модель общественного устройства, которая работала последние 25 лет. Это старинная модель правления, сформировавшаяся в Российской империи во времена Петра I. Её суть в том, что закон таков, что все нарушают закон. И кого угодно — и боярина, и смерда — в любой момент можно казнить.

Как работает эта модель в условиях украинских экономических реалий, видно на примере малых архитектурных форм. В стране отсутствуют чёткие правила их размещения и функционирования. Рискну предположить, что в Украине нет ни одного полностью законного МАФа, если не считать киосков прессы и афишных тумб. Зачем что-то менять, зачем создавать внятные правила, зачем нужна эта возня с судами, если можно снести один магазин и через неделю поставить другой? Простор для коррупции и самодурства безграничный. Помните, как Николай Азаров прогуливался по магазинам: "Что это у вас там, секс-шоп? Закрыть! А это — виноград? Почему итальянский, если у нас в Крыму тоже растёт…"

И всё-таки сравнение нынешних украинских деятелей с беглым премьером не вполне корректно. Николай Янович хоть и эволюционировал от коммуниста до реформатора, но по повадкам оставался рудиментом советской эпохи — взбалмошным пенсионером, презирающим рвачей, спекулянтов и прочую рыночную экономику.

Иное дело молодые украинские министры из нынешней команды. Они прекрасно говорят и на украинском, и на английском. Легко переходят с матерного на дипломатический. Слушают современную музыку, читают книги Ли Куан Ю. Феномен такого прогрессивного чиновника описал российский писатель Виктор Пелевин: "Вы задаётесь вопросом, кто приводит в движение зубчатые колёса, которые день за днём наматывают ваши кишки, и начинаете искать правду — до самого верха, до кабинета, где сидит самый главный кровосос. И вот вы входите в этот кабинет, но вместо кровососа видите нереально чёткого пацана, который берёт гитару и поёт вам песню про "прогнило и остоёбло" — такую, что у вас захватывает дыхание: сами вы даже сформулировать подобным образом не можете. И когда вы выходите из кабинета, идти вам ну совершенно некуда и, главное, незачем…"

Недостаток пелевинского осмысления действительности в том, что он основан на российском материале. А Украина, как известно, не Россия. И если затюканному российскому обывателю идти некуда, то у нас другие традиции: Оранжевая революция, Налоговый майдан, Революция достоинства. И самонадеянность любого "нереально чёткого пацана" может обойтись ему очень дорого. Поэтому я и говорю: отчаянно смелые ребята.

Дмитрий Фионик

Редактор отдела Большая тема